В динамических традициях Дейнеки

Поиски формы выражения героики труда составляли значительную часть поисков художников советского промарта. Не секрет, что изобразить героику однообразного, когда в массовом сознании героика это прорыв, а не дисциплина, борьба героя с врагами, а не с собственной ленью, разрушение противника, а не постепенное, почти незаметное, созидание - задача во многом неразрешимая.

Действительно, в контексте изображения взрыва и падающего, героически гибнущего, насмерть солдата изобразить героическую работу инженера, склонённого в тишине над чертежами, было невероятно трудно. Как изобразить внутренний прорыв инженерной мысли к решению, над которым ломали голову сотни человек? Как это подать в изображении? Как подают в комиксах Архимеда, который выскакивал из ванной с криками «Эврика!»? Заметим, что гениальное открытие Архимеда не имеет до сих пор героической картины. Сплошь комические, тысячи вариаций на тему ванной, в которую погрузился нагой Архимед, и в которой сделал своё открытие. Ну какая тут героика? Даже известная картина Матейко о Копернике с распахнутыми от удивления руками, не вызывает приступа уважения к Копернику нему, а скорее, вызывает умиление, мягко говоря, не приближающее к пониманию героичности труда учёного.

Одна из причин сложностей в изображении и героического в «мирных» профессиях - сформированные эстетические штампы. Поэтому создать трудовые героические вещи в контексте привычного батального сюжета с огнём и смертью было крайне сложно. 

Но художники искали. И находили. 

Один из приёмов – стилистический диалог с предшественником, который создал образец, породивший традицию. 

Переда нами картина уральского мастера промарта Ткачева из серии о Магнитке. Полотно построено на динамических принципах знаменитого Александра Дейнеки, автора одного из самых знаменитых отечественных полотен прошлого века – «Оборона Петрограда», написанного в 1927 году.  

Полотно Ткачева имеет композиционное деление на статическую фоновую часть, изображающую завод, и динамическую – идущих на переднем плане рабочих. Полное совпадение с композицией Дейнеки с разницей только в том, что у Дейнеки в свинцовых тонах, откуда идут раненные, подан мир угрозы, а у Ткачева - мир труда как мир трудностей, в которые они идут и которые подлежат преодолению: фигуры на переднем плане – малы и почти сдуваемы ветром на фоне огромного мощного завода, выступающего как грозный монолит, как воинский бастион, окутанный клубами дыма. Окружающий мир построен у Ткачева по форме батальной картины, чтобы подчеркнуть почти боевую задачу, которые решают рабочие.  

Заметим, что Дейнека в своей картине не пользовался чисто батальными техниками для изображения героического: это те же рабочие, которые взяли оружие. Но как изобразить их героизм в почти бытовой обстановке? 

Решение Дейнеки, которым восхищались многие искусствоведы, заключается в построении динамического контраста: в ответ на монолит свинцовой угрозы он «отвечает» монолитом рядов пролетариата: фигуры изображены в едином стиле, у них единый шаг, а на фоне сгорбленных, задавленных войной раненых, они перелицуют печальную трагическую часть картины суровым оптимизмом жертвенности.   

У Ткачева нет жертвенности в фигурах, но монолитная громада завода говорит о том, что он не игрушка, его надо завоевать, чтобы он стал своим, что каждый рабочий день – это выход на фронт. Поэтому они идут вперед под натиском ветра в пасмурную, свинцовую быль. 

В любой ссылке на оригинал всегда важно найти отличие приемов. Ткачев не делал стилистической копии, был взят приём, но интересно то, что у него своя трактовка единства рядов рабочих. А трактовка оригинальна. Завод изображен как суровый монолит, но композиционное решение, состоящее из охватывающего соединения двух составов поездов, сложенных в вектор, направленный внутрь Завода, имеет объединяющее группу рабочих значение. Если у Дейнеки единство подчеркивалось мерным шагом и ровными штыками, то здесь эту роль играет композиционно сдвоенные поезда. И в этом визуальном контексте мирная пестрая группа рабочих обретает динамическое единство. И что важно – не простое, а устремленное в перспективу.

Ткачев не только берет традиции на вооружение, но и развивает её: рабочие не только едины, но и устремлены. Причём не просто в будущее, но в Верх, которым композиционно является именно Завод, к героическим Свершениям, которые возможны именно там!

Очень интересный приём.

Если вернуться к вопросу изображения героического, то всегда будет вопрос – как? Сам художник находится в тех же тисках: как изобразить героизм труда художника? Конечно, сама жизнь иногда подсказывает сюжеты. Та же история написания «Обороны Петрограда»: картина написана в крохотной коммуналке на чемодане вместо мольберта с куском хлеба вместо обеда человеком, несколько недель погруженным в своё творение (Долгополов И., Мастера, новеллы о художниках, М. 1981 с. 456). А если не подсказывает? Ведь нет ни одного творения художников о героичности своего труда. О счастливой судьбе художника есть, о героической нет.

А надо бы.   

Однако порадуемся, что о героической судьбе рабочего много сказано. Картина Ткачева – одна из них. И она должна напомнить рабочему классу о его миссии – победы над Грозными Титанами, скроенными из железа и бетона – потому что именно они «заводят» Завод, заставляя его работать. А значит - жить. Они совместно оживляют Титанов как коллективный волшебный класс. Они - витальная сила индустрии, они её творцы и вершители. Они – люди боевого Труда.