КОМУ НУЖНА АУКЦИОННАЯ СИСТЕМА?

1. Аукционный бизнес – один из уникальных и интеллектуалоёмких видов бизнеса, который, однако, имеет относительно короткую историю. То же семейство Сотби заложило начало своей аукционной системы всего лишь 300 лет назад. Это небольшой срок.

И вот интересно: а где же был рынок раритетов до этого? И был ли он, этот рынок?

Рынка не было. А раритеты были.

Но они были реликвиями – то есть ценностями, передаваемым по наследству. Продавать реликвии казалось делом безнравственным.

Но вот династии ушли в прошлое – а реликвии остались. Дети пренебрегли накопленными ценностями отцов, реликвии остались загнивать и становились хламом.

Как же в таком случае быть? Как вернуть реликвии людям, если наследников нет, а реликвии есть, но без признательной руки?   

Вариант один – принять статус раритета и выйти на рынок.

 

Аукционная система – механизм возвращения реликвий в виде раритетов в жизнь, в культурный оборот, в систему ценностей. Но сама по себе вещь не выживет, она требует сопровождения, постоянного доосмысления и переосмысления. Она может быть только в культурном обороте, который есть постоянный процесс оценки и переоценки.  

Мешает ли включение финансовой составляющей культурному обороту? Я скажу сразу: если бы реликвии передавались из поколения в поколение прочно, без зазоров и потерь, то вопросов бы не было. Действительно, если бы династии хранили реликвии сами, то не было бы нужды в аукционах. Но так как есть плохая передача и также плохой приём, то аукционная система становится фактически спасением для реликвий. Иногда поражаешься, как дети могут не ценить накопленное предками. Иногда сами предки, конечно, не умеют правильно распорядиться своими ценностями и реликвиями. Я сейчас до боли сожалею, что дед свои военные медали и ордена (а они уникальны хотя бы по номеру!) отдал мне, пятилетнему мальчишке, поиграть. Теперь их нет. А моя мечта получить от деда эти реликвии бесперспективной. 

То есть аукционная культура хранения, содержания, культивации реликвии нужна всем людям, которые просто не осознают многие ценности сегодня, что будет вызывать сожаление завтра. 

 

2. Не все реликвии живут и выживают, потому что ценность не определена. Часто выживает ненужно, а погибает ценное. Как оценить реликвию? Как определить, у какой реликвии есть будущее, а у какой нет?

Для этого нужно аукционная система оценки.

Надо помнить, что оценка не грубое превращение вещи в деньги, а именно оценка – то есть определение ценности, что является формой преодоления субъективности в оценке. Действительно, вы хотите превратить в реликвию то, что реликвией не станет – можно стать посмешищем, выдавая желаемое за действительное. Ведь превращение вещи в реликвию – очень сложный и невероятный путь. А этот путь может оценить только профессионал, который знает систему критериев оценки. А такие профессионалы только на аукционном рынке.  

 

3. Раритет не живет в одиночестве: есть законы приращения раритетов. Вы нашли на испанской даче под Малагой, где родился Пикассо, в полусгнившем сарае в стопке бумаг детский корявый рисунок. Что-то остановило вас от того, чтобы бросить его в печку. Экспертиза показала, что это рисунок маленького Пикассо. Рисунок как рисунок, но Имя привязывает его к раритетности. И моментально совершенно неинтересная в художественном отношении вещь оценивается в миллионы долларов: Пикассо на сей момент любимец аукционистов – он даёт самые большие аукционные прибыли (правда, и любимец воров тоже – самый воруемый автор в мире).    

Причем понятно, что здесь уже продаётся не картина, а легенда рождения художника: с чего он начинал, что изображал? – То есть аукцион часто держит генетику становления шедевра или гения. Как генетики счастливы от раскрытия биологических геномов, так и аукционисты счастливы от раскрытия геномов художественных.

В этом смысле аукционная система напоминает научно-исследовательский институт, делая явление осмысленным, включённым в Цивилизацию.